всё ли равно, какими войдём мы в летопись? (с)

Утром в трамвае пришла утренняя мысль, что всё, что делают люди в этом мире, связано со страхом смерти и желанием её избежать тем или иным путём. Даже надписи на стенах.

Безграничность касается только меня,
Только я нахожусь с Четвёртой Звездой,
Когда ей приходит время родить.

Безмятежность касается только меня,
Только я проношу до последней зари свой покой,
Когда всем приходит пора уходить.

Безпричинность касается только меня,
Только мне доверяет жребий Слепая Судья,
Когда жалобы ей не дают засыпать.

Безнадёжность касается только меня,
Только в моих руках меч Глухого Судьи,
Когда виновный не стал умолять.

Безымянность касается только тебя,
Только ты, мне подвластный, без имени жив,
Когда жребий и меч выбирают одно:
Кто ты, ты прав или всё-таки лжив,
И каким будет новое имя твоё.


(Стихи о Бродячих Судьях, "Лита")

Мир слов давно расщепился на атомы, информация перерождается и тут же поглощает саму себя, каждый, используя каплю природного таланта, уже написал роман и отдал его Сети, а критики и редакторы до сей поры толкуют о графоманах. Их мир исчерпал себя, и литература снова стала такой, как раньше, - "из-уст-в-уста", от экрана к экрану. Мгновенность перестала быть мифом.
А они всё ещё ищут целое.

Иногда хочется написать что-нибудь особенно умное. Такие желания необходимо давить в себе до упора, пока они не не превратятся в жмых. "Желание написать что-нить умное" - проклятье всякого дурака... вот, умная мысль - спорили, можно ли смеяться над человеческой глупостью; моя строгая злая позиция состоит в том, что дураков нужно бить по носу... и графоманов... особенно графоманов! это с талантливым человеком нужно осторожно обращаться, чтобы не спугнуть, талантливые люди - они в себе самые неуверенные... то есть, в глубине души они знают, что обеспечили себе "бессмертие на кончиках пальцев", но это знание только для себя, как последний якорь, а для мира - неуверенность, мир-то может про бессмртие и не знать ничего, мир - он обычный...
... а графомана бить... жёстко.... чтобы ничего больше "творить" не пытался... или на обозрение миру не выставлял...
а ежели он не совсем графоман, а что-то такое в нём теплится, то от битья он только злее станет и будет всё назлом всем делать, причём так, чтобы придраться будет не к чему... усовершенствуется... станет неуверенным... вот тут, нужно перестать бить....

дано: есть некий сайт некоего сообщества, где тусуется молодняк... площадка-с... молодняк этот строчит рассказики и стишки, друг с дружкой ими обменивается, комментирует труды собратьев, обстоятельно так, как в третьем классе сочинения дети пишут (у писателя мне понравился образ каштанки своей незумутнённостью и рыжим хвостом)
графоманы все страшные
но этого не видят, потому что все одного уровня
рассматривается гепотетическая ситуация: к ним приходит некто, кто действительно неплохо пишет и, допустим, ради эксперимента или по-другой причине (наивности), им чего-то даёт почитать
они его опустят
сто пудов и два грамма
потому что подняться выше своей лужи неспособны - в связи с творческим уродством
они будут кричать (может - брызгать слюной) гадости и оскорбления, потому что комментировать в дух рыжего хвоста будет нельзя, а по-другому с третьего класса не научились, было некогда
два возможных выхода: 1. смех талантливого некто; 2. (грустный, связан с наивностью) некто начинает верить, что графоман - он
вывод и основная мысль: человеческая ограниченность страшнее ядерной зимы
вопрос по тексту: что делать с человеческой ограниченностью?
ответ: я не знаю
закономерный результат: мне грустно
если бы люди хоть иногда поднимали голову или смотрели по сторонам, или сомневались...